Вторая половина пары - Страница 1

К оглавлению

1

Глава 1

Прошло Рождество, пролетели новогодние праздники, и уже по крайней мере неделю в доме толпились торговцы. Они предлагали все, что только можно, а также то, что мужскому уму не дано вообразить — от тканей, расшитых золотыми сердечками и не очень уместными для этого времени года розами, до бумажных купидонов…

— Не думаете ли вы, — спокойно произнес наследник рода Шелбурнов, обращаясь к дамам, — что и в этом году следует отменить бал-маскарад?

Капли дождя барабанили по стеклам библиотеки, в каминной трубе завывал ветер, но это, разумеется, не могло остановить взрыва женского негодования.

— Отменить бал?

Его мачеха выронила бумажных купидонов, которых держала в руках, и опустилась в ближайшее кресло, глядя на него как на сумасшедшего.

А Каролина Кордел, ее крестница, немедленно перешла в атаку:

— Макс, как ты можешь предлагать такое? — Она опустилась на колени и стала подбирать купидонов. — Конечно, если бы ты лежал на смертном ложе, твоя мачеха обязательно рассмотрела бы это предложение. Но ты выздоровел. — Положив купидонов на колени леди Шелбурн, она скептически оглядела его. — Не так ли?

Наконец его мачеха обрела способность говорить хладнокровно:

— Надеюсь, Максимилиан, ты не будешь опять предаваться своим обычным грезам и иллюзиям, когда дом будет полон гостей?

Каро наклонилась, погладила руку своей крестной и с неодобрением посмотрела на Максимилиана.

— Как же так, Макс? Год тому назад твоя жизнь была в опасности, но теперь все позади. Пусть же весь Лондон получит возможность наконец-то увидеть, что наследник Шелбурнов жив и здоров. Уже ради одного этого Шелбурны просто обязаны провести маскарад.

Макс нахмурился. С тех пор, как прошлой осенью Каролина Кордел переступила порог их дома, она как-то незаметно втерлась в доверие всей семьи. Только в отличие от крестной, которую кокетливая сиротка обвела вокруг пальца, с ним, изнуренным и уставшим от жизни виконтом, сделать это будет потрудней.

— Я-то выздоровел, дорогая Каро, а вот ты выглядишь очень бледной. И потом я считаю неприлично устраивать праздник в то время, как по другую сторону Ла-Манша страдают люди.

— Право, Максимилиан, — его мачеха усмехнулась, — если уж ты не можешь забыть пережитые приключения во Франции, то тебе не составит труда использовать сюжеты из них в своем карнавальном костюме. Оденься, например, контрабандистом, перевозящим перчатки или коньяк. А Каро будет в костюме французской эмигрантки, как та девушка, о которой ты бредишь по ночам.

— Откуда вы знаете, maman?

— Слуги, Макс.

— Я вижу сны и говорю во сне, но это не галлюцинации.

— Макс, — строго сказала Каро, — твоя мачеха хочет только одного — чтобы ты был счастлив и здоров.

Взвешивая предложение леди Шелбурн, он внимательно посмотрел на молодую леди. Светлые и некогда длинные волосы Каро были подстрижены недавно по французской моде. Высоко приталенное платье искусно скрывало полноту. Слово «революция» означало для девушки не более чем безграничную свободу в манере одеваться, что соответствовало ее планам: затмевать и ослеплять всех и каждого.

— Каро, — напомнил молодой человек, — мои друзья во Франции переживают тяжелые времена. — Макс был свидетелем террора, видел, как распадались семьи. Суды были просто издевкой, поскольку достаточно было только подозрения, чтобы подписать человеку смертный приговор. И ему казалось кощунством праздновать день Купидона, когда в Париже сточные канавы были ярко-красного цвета. — Я не могу не думать о них, — просто закончил он. — И если бы Лондон переживал осаду, мне бы хотелось верить, что кто-то позаботится о нас.

Каро топнула ногой.

— Какое значение это имеет здесь, в Лондоне? У нас нет гильотины, и ежегодный бал в доме Шелбурнов в день Святого Валентина должен состояться. — Поймав предупреждающий взгляд леди Шелбурн, она продолжила более мягким тоном. — О, пожалуйста, Макс, не порти настроение своей мачехе.

Но он устал от спора, от попыток объяснить, что они совсем неправильно понимают его «большое приключение во Франции». Спасение эмигрантов захватило его куда больше, чем предполагала семья, и… едва не стоило ему жизни.

Она была очень молода. В течение трех дней он вел ее по окраинам Франции, и никто не прикоснулся к ней, даже сам Макс, несмотря на испытываемое им огромное искушение…

Воспоминания заставили сильнее биться сердце. Картины тех дней преследовали Макса. Бледный свет луны. Лодка. Кругом безумные фанатики… И рядом… темноволосый беспризорник — Иоланда. Она была столь реальна, как и нож, оказавшийся под его ребром… Мысли о ней не давали ему покоя. Это было похоже на наваждение.

— Иоланда…

— Макс, ты опять разговариваешь сам с собой. — Его мачеха погрозила ему пальцем, словно он был беззаботным школьником, съезжавшим по перилам во время чаепития. Леди Шелбурн. Жена восьмого герцога Шелбурна. Она скорее умрет, подумал Макс, чем поступится своими аристократическими принципами.

Из соседней комнаты послышались звуки музыки: к Каро прибыли гости, и кто-то стал подбирать мелодию на фортепиано.

Леди Шелбурн поднялась, но перед тем как выйти из комнаты, она медленно проговорила:

— Тебе следует помнить, Макс… твой отец всегда одобрял маскарад в день Святого Валентина. Он и теперь ожидает полного письменного отчета в Америке, надеясь услышать новости о счастье Каро и твоем, добром здравии. Поэтому давай прекратим разговоры об отмене бала.

1